Тихий сон смерти - Страница 61

– Где ты взял деньги?

Хартман выпрямился, уперся подбородком в грудь, закрыл глаза. Он не знал, что ответить, но что-то нужно было сказать. И он произнес:

– А пошли вы все… И оставьте меня в покое!

– Нет!

Айзенменгер и не ожидал другого ответа, хотя он не рассчитывал услышать его в столь категоричной форме.

– Послушай, Елена, я согласен с твоими возражениями…

– Тогда не настаивай.

В квартире было тепло, но Елена вдруг показалась доктору холодной и такой же чужой, как ночь за окном. Он пришел без предварительного звонка и застал Елену совершенно не готовой к приему гостей. Напротив, прямо с порога она объявила, что ужасно торопится. Что и говорить, время для серьезного разговора Айзенменгер выбрал явно не самое подходящее. Елена открыла ему дверь, будучи в халате, и доктору пришлось еще минут двадцать ждать, пока она не выйдет из ванной. Когда же она наконец появилась, Айзенменгер несколько секунд был не в состоянии оторвать от нее глаз – он и забыл, что эта женщина столь красива.

– А что ты предлагаешь? После того как Джонсон вышел в отставку, мне в полиции просто не к кому обратиться. Хочешь не хочешь, а единственный человек, который сможет нам помочь, это Беверли Уортон.

– Только не она. Только не эта сука.

Беверли Уортон входила в команду детективов, занимавшихся расследованием убийства родителей Елены. Именно Уортон, по мнению Елены, сфабриковала обвинение против ее брата – обвинение, следствием которого стало самоубийство юноши.

– Тогда кто?

– Наймем частного детектива.

До чего же она прекрасна, думал Айзенменгер. Совсем как юная девушка перед первым выходом в свет. Тонкий, изысканный аромат духов и короткое бледно-кремовое платье лишь подчеркивали это впечатление. Хотелось бы ему знать, куда она собралась и – почему его это так волновало? – с кем.

– Из каких денег ему платить? – спросил Айзенменгер, как ему казалось, не без оснований. Елена заколебалась, и он добавил: – Ты же понимаешь?

– Нет, – снова произнесла она, но с уже значительно меньшей долей уверенности, и доктору стало ясно: дорога к дальнейшим переговорам не закрыта. Хотя ответ и не был окончательным, из уст Елены он прозвучал настолько безапелляционно, словно она разговаривала с мужем, совершая своеобразный ежедневный ритуал. В какой-то момент Айзенменгер подумал даже, что, стоя перед ним, Елена не столько пытается убедить его силой аргументов, сколько собственными физическими достоинствами. Сложив руки на груди, она словно специально слегка расставила ноги – так, чтобы платье эффектно облегало ее бедра. А решительное выражение лица лишь подчеркивало ее красоту.

В глазах доктора мелькнули печальные искорки, и одновременно он почувствовал легкое раздражение. Ну вот, началось. Он дошел до того, что эмоции стали мешать делу.

– Послушай, Елена, Хартман признал, что подделал заключение о вскрытии, что Миллисент умерла от множественной лимфомы. Необычно и то, как она умерла, – никто не умирает от такого количества раковых опухолей, двумя неделями раньше будучи совершенно здоровым, во всяком случае, не в столь юном возрасте. Вдобавок кто-то хотел скрыть обстоятельства ее смерти и готов был платить за это огромные деньги. Это означает, что мы имеем дело с очень серьезным преступлением.

– Я и не отрицаю, что происходит нечто странное. Поэтому, Джон, я в первую очередь и обратилась к тебе.

– Ну хорошо, назовем это «чем-то странным». Но если мы хотим узнать, что именно произошло с Миллисент Суит, нам придется привлечь профессионала, который сможет разобраться в ситуации, имея на то официальные полномочия. Никто, кроме Беверли Уортон, мне в голову не приходит.

– Она продажная, от нее можно ожидать всего, чего угодно, и при случае она всадит в спину нож и тебе, и мне. Это ты понимаешь?

Айзенменгер глубоко вздохнул. Да, это он понимал. Он прекрасно помнил, что расследование столь же странной и не менее страшной смерти Никки Экснер не покрыло инспектора Беверли Уортон славой. И немалую роль в этом сыграли он, патологоанатом Джон Айзенменгер, и адвокат Елена Флеминг.

– Частный детектив стоит кучу денег – сотни, а то и тысячи фунтов. Рэймонд Суит может себе позволить такие расходы?

Елена отмахнулась от вопроса:

– А почему нам вообще нужно кого-то нанимать? Почему мы сами не можем расследовать это дело?

О боги!

– Пока у нас в руках одна-единственная ниточка. Хартмана шантажировал человек, назвавшийся Аланом Розенталем. Скорее всего, он из фармацевтической компании «Уискотт-Олдрич». Подойдем к нему и спросим, кто он такой и почему «Уискотт-Олдрич» интересуется смертью Миллисент Суит, – и у нас появится шанс разобраться в происходящем.

Елена позволила Айзенменгеру выговориться, а потом, взглянув на часы, произнесла:

– Имя и название, скорее всего, ненастоящие.

Ну наконец-то.

– Точно. Вот почему мы не можем продолжать расследование своими силами и вот зачем нам нужен профессионал. И поскольку нам не по карману частное сыскное агентство, придется использовать то, что всегда под рукой, – полицию.

– Только не Беверли Уортон! – На этот раз возражение прозвучало совершенно безапелляционно, и Елена даже не проговорила его, а – чего никак не ожидал от нее Айзенменгер – прошипела. – Мы не будем иметь никаких дел со шлюхой. Ты меня слышишь?!

Произнеся это, Елена отступила на шаг назад, будто завершив тем самым четко продуманный стратегический ход. Немного уязвленный, Айзенменгер почувствовал, что Елена начинает раздражать его, причем как-то необычно – с раздражением приходили и воспоминания.